«Получается, люди гибли зря? Тогда отдавать сразу надо было». Жители неоккупированной части Донецкой области — о требованиях Путина
29 октября 2025 в 1761727020
The Insider⠀
Американские источники утверждают, что Владимир Путин предлагает отказаться от своих притязаний на частично оккупированные Херсонскую и Запорожскую области в обмен на полный контроль над Донбассом и ставит это условием перемирия. К исходу четвертого года войны Россия смогла захватить лишь 70% Донецкой области. Краматорск, Славянск, Константиновка и Покровск - важные промышленные центры и хорошо защищенные города-крепости - остаются под контролем Украины. The Insider поговорил с жителями неоккупированной части Донецкой области о том, как они третий год выживают под обстрелами и как оценивают перспективы прихода «русского мира» взамен на прекращение войны.
Владимир Путин готов заморозить линию фронта, если Украина выведет войска из Донецкой и Луганской областей, утверждали источники агентства Reuters после саммита на Аляске в августе 2025 года. Те же требования Путин повторил в октябрьском телефонном разговоре с Дональдом Трампом. Украина ответила отказом: потеря оставшейся части Донецкой области будет означать сдачу важных укрепрайонов, о чем ранее писал The Insider. Агломерация Славянск - Краматорск важна и экономически. Краматорск - центр тяжелого машиностроения, Славянск - центр электроэнергетики, Покровск - центр угольной промышленности (там единственная шахта с коксующимся углем), Константиновка славилась производством стекла. Однако из-за боевых действий доступ к предприятиям ограничен, многие из них разрушены, вокруг других - минные поля.
Согласно опросу Киевского международного института социологии, 75% украинцев против предложенного Россией «мирного плана», предполагающего отказ от Крыма, Луганской и Донецкой областей.
Население подконтрольной Украине части Донецкой области за год сократилось почти вдвое: с 525 тысяч жителей в августе 2024-го до 225 тысяч жителей к августу 2025 года. Несмотря на боевые действия, для многих эта земля остается единственным домом, бросать который они не хотят.
Краматорск
В Краматорске, крупнейшем городе свободной части Донецкой области, до полномасштабного вторжения жили более 150 тысяч человек, в январе 2025 года их число составляло 80 тысяч, а в июле - 53 тысячи человек. Город живет в «прифронтовом» режиме под регулярными обстрелами. Два самых смертоносных удара произошли 8 апреля 2022 года: ракетная атака на железнодорожный вокзал, унесшая жизни 61 человека, и прилет по кафе Ria Pizza 27 июня 2023 года, 13 погибших.
Летом 2025 года обстрелы участились: в июле российская армия применила РСЗО «Торнадо-С», от которой пострадали три человека и была повреждена гражданская инфраструктура; в августе зафиксировано несколько ударов дронами-«шахедами», один из которых пришелся по медицинскому учреждению и жилым кварталам.
Массированный обстрел 22 августа 2025 года продолжался больше часа: в городе насчитали около 30 взрывов. Спустя несколько недель, 10 сентября, началась новая серия атак, а 14 сентября 2025 года российская авиация сбросила на центр города четыре авиабомбы ФАБ-250, повредив 35 многоэтажек, три учебных заведения, административные здания, магазины и банк.
Екатерина, кондитер, владелица кофейни-кондитерской Coffee House: «Только попробуйте сюда сунуться, я сама пойду воевать»:
«Когда началась полномасштабная война, все жители Краматорска, у кого были деньги, свалили. Все местные магазины, заведения позакрывались. Мы еще как-то барахтались, но лишь потому, что не было денег куда-то релоцироваться. Так я стала монополистом: мое заведение - единственное, что работало в городе. Ходили в основном мужчины, военные.
И если до войны я выделывалась благодаря хорошему кондитерскому образованию, французской школе, то сейчас в этом не было смысла. Света нет, логистики нет, рецептуру надо переделывать, чтобы была более стойкая по срокам годности, да и молодежь уезжала, работать было некому. И если придет, условно, большой бородатый дядька - он не возьмет молекулярную кухню или какое-нибудь трюфельное извращение. Ему нужно что-то понятное, вкусное, домашнее - и я стала делать трубочки вафельные, торт "Наполеон". То, что готовили их мамы и бабушки.
В апреле 2025-го обстрелы усилились, пришлось закрыться, и мы с ребенком поехали в Днепр. Снимать жилье стало очень дорого: аренда квартиры обходилась в $300-400, при этом надо заплатить за первые два месяца сразу и комиссию риелтору. Откуда у людей такие деньги, если в Краматорске средняя зарплата $250, а хорошая около $400? Многие даже в 2022-м не смогли уехать, потому что банально не было денег.
Мы в Днепре нашли маленький дом, точнее сарай, в котором кто-то умер и долго лежал, и мы все это отмывали сами, у меня истерика была. Стоил он $150 в месяц. Чтобы оплачивать жилье и питание, я устроилась в кондитерский цех, готовила десерты и развозила их. Упахивалась шесть дней в неделю по 15 часов, а платили $15 в день. На минимум хватало, но долго я бы так не протянула.
Есть ощущение, что мы, жители Донбасса, никому не нужны. Украинцы в других регионах называют нас "донбасятами" - это как "даунята", только "донбасята". Говорят, что мы виноваты во всем, что мы все русскоговорящие, пророссийские, но это все неправда.
Все, кто был пророссийским, проявили себя в 2014 году, их всех переписали, да и почти все они давно уехали. Вот так принимают беженцев свои же.
В Днепре был показательный случай: разгружала машину, оттуда выпали на землю электронные часы. Соседи заметили торчащие из них провода, донецкие номера на машине и решили, что я приехала взрывать их мирный Днепр. Вызвали ментов, сбушников, те приехали, посмотрели, что я адекватная, а жалобщики - не очень, и уехали.
И в Европе отношение не лучше. Сколько этих роликов, например, из Польши, где спрашивают: "Чего вы сюда приехали?" Хотя у них же экономика работает за счет приезжих. Беженцы готовы работать за копейки, потому что у них нет выбора, и тратят заработанное там же.
Из-за работы возникли проблемы со здоровьем, и я уже понимала, что больше не могу. В июле 2022-го мы вернулись в Краматорск, и я снова открыла кафе, привезла кофе, нашла сотрудников и начала работать. Но людей не было вообще: человек двадцать за день, одни мужчины и старики, а женщин в городе вообще не было, они уехали с детьми.
Только тяжелым трудом удалось удержать кафе: я иногда сама работала за баром, потому что некому было, домой приходила как овощ. В 2023 году уже стало тише, жители возвращались, возвращался бизнес.
Мы последний [неоккупированный] крупный город в Донецкой области, так что пока у нас плюс-минус все лучше, чем в остальных. Свет отключают на шесть-восемь часов раз в неделю, а если крупный прилет, то и на сутки могут. Разбомбили ТЭЦ, ГЭС, и я даже не знаю, как и через что сейчас подают электричество. И мы подстраиваемся: те же трубочки на трех вафельницах выпекаем по сто штук за два часа. Им нужно напряжение 220 вольт, а у нас оно иногда падает до 180-185, и мы шлепаем быстрее-быстрее, чтобы успеть, пока тянет.
В городе поднялись цены на все, хотя покупательская способность не выросла. Логистика - говно, к нам возить дорого. Сравниваем цены поставщиков - у нас плюс 40 процентов, если брать одну и ту же фирму, которая возит, например, в Харьковскую область и на восток, в Донецкую область.
Обстрелы тут регулярные, я сейчас контуженная, из-за чего меня периодически "троит". Два дня назад ударили бомбами ФАБ-250 прямо под моими окнами, сейчас там две большие воронки. Я в комнате была, меня взрывной волной накрыло. Шум, боль в ушах сильная, будто перепонки играют, словно очень высокое давление. Ощущаешь эту боль, а больше мозг ничего не соображает.
Ребенок успел в ванной спрятаться, на него там плитка упала, он поранился. Когда я была внутри, не понимала, что произошло: просто ба-бах - и все. А снаружи даже страшно было смотреть. Повылетали стены вместе с окнами, прямо куски стен вываливались. Дома нету, там невозможно жить. К тому же он не первый раз попадает под обстрел: первый раз пережили в 2014-м. В этот раз восемь человек пострадало (всего признано пострадавшими 19 человек - The Insider), но мы сами в статистику не попали, времени не было на все эти переписи. Подруга приехала, мы обработали рану ребенку, и она его быстро увезла к бабушке. А я тут живу, потому что с моими двумя собаками невозможно снять квартиру, никто не разрешит.
В больнице мне поставили контузию средней тяжести, и по-хорошему я должна лежать три недели и пить таблетки, колоть уколы, но я должна думать, что дальше. Ребенок будет пока жить у бабушки в поселке Весëлый, он ближе к линии фронта, и там над ними дроны летают.
Главное, что я хочу, это заработать деньги, чтобы вывезти ребенка, а самой продолжать работать дальше. Я не могу пока уехать: на мне ребенок и родители, слишком большая ответственность. Поэтому хочется как можно больше поработать и уже хотя бы с чем-то уезжать. Людей мало осталось в городе: в моем подъезде только я да старенькая бабушка с сыном-инвалидом.
Кто-то тут ждет конца войны, кто-то ждет, что будет п***ц. Многие обольстились переговорами Трампа и посчитали, что война вот-вот закончится, а у меня не было никаких надежд. Я говорю: нет смысла ждать, надеяться, война не закончится.
Мы готовились, делали укрепрайоны, окопы все рыли, строили оборонительную систему. И сейчас мы такие: "Пожалуйста, садитесь в наши классные окопы, в наши классные укрепрайоны, вам здесь будет тепло. У нас здесь все есть". Давайте мы еще консервацию им, б***ть, оставим, чтобы вообще было классно.
С этих укрепрайонов, откуда их нереально будет выбить, они будут продвигаться дальше - на Днепр, на Харьков, и вообще полная дискотека. Нет смысла верить, что, если россиянам отдать территории, наступит мир, глупо соглашаться на такие условия.
Я своими глазами тут никого не видела, кто бы поддерживал Россию. Вот яркий пример - бабулечка, моя соседка. Дважды мы уже с ней обстрелы переживали, и в 2014 году, и сейчас мы видели, кто это делает. Даже она абсолютно адекватно оценивает, говорит: "Ребятам нашим будем помогать" - в смысле, украинским.
В 2014-м у некоторых были иллюзии, что под Россией все будет хорошо, сейчас они - кто в Донецке, кто в России. С тех пор я здесь таких высказываний не слышала.
Слава богу, у нас работает интернет, и мы имеем доступ к информации. Когда ты видишь, что происходит в Донецке, - это п***ц какая-то пропаганда, абсолютно наплевательское отношение к тем жителям, которые там находятся. Моего знакомого в Ялте в 2014-м на подвал отправили, избили, пытали, потом отпустили, угрожали матери, отжали дачу с виноградниками - это все за проукраинскую позицию. И после этого он резко переключился на украинский язык и стал практически националистом, вот чего они добились.
В том же 2014-м мой бывший муж работал в автосалоне, где было полторы сотни машин. Пришли так называемые донские казаки, всех мордой в пол, включая директора, сказали: "Давайте ключи, если хотите жить". И угнали машины, а люди без работы остались. Пришел, увидел, забрал - как пираты, хотя даже у пиратов кодекс есть, а это просто воры. Как после такого можно сохранять иллюзии относительно мотивов этих людей?
Моя родина - это Украина, хотя я по большей части русскоязычная. Всегда хотела оставаться здесь, даже за границу никогда не ездила и не хотела жить ни в Киеве, ни тем более в Москве. Я никогда не буду работать под Россией. Как можно работать и приносить деньги, платить налоги или еще что-то правительству, которое так поступает? Да пошли вы на х**, ну серьезно. Вот такие настроения у всех украинцев, которых я знаю, и они считают себя именно украинцами. Это не для красного словца: чем больше эта х**ня наступает - тем больше злости.
Мы же с 2014-го начали развиваться, в город пошли западные инвестиции. В 2017 году я получила грант для своего бизнеса от Программы развития ООН как женщина-предприниматель. Город отстраивался, появились фонтаны, площадки, разные детские движухи.
Если бы россияне остановились в 2022 году, когда поняли, что они здесь не нужны, то было бы лучше гораздо, чем сейчас, когда чем больший п***ц они делают, тем больше злости вызывают. С каждым разрушенным домом, с каждым убитым знакомым, другом, членом семьи, который пошел защищать родину, иллюзий все меньше, сейчас их совсем не осталось. Всего этого можно было избежать.
И ты понимаешь: только попробуйте сюда сунуться, я сама пойду воевать. Независимо от того, что у меня ребенок, бизнес. Я езжу волонтерить к пострадавшим от обстрелов в ту же Константиновку и знаю точно: никто не хочет сдавать свои города».
Славянск
До полномасштабного вторжения в Славянске проживало свыше 100 тысяч человек, а в ноябре 2024 года насчитывалось около 50 тысяч. Из них, по оценке городского головы Славянска Вадима Ляха, пять тысяч детей. В ноябре 2024 года он призывал семьи с детьми покинуть город из-за обстрелов. Славянск подвергается интенсивным ударам российской армии: в июне из-за атаки БПЛА пострадала школа № 14; в июле - микрорайон Лесной, были ранены двое, в том числе ребенок; в августе и сентябре были прилеты по центральной части города, промзоне, жилым зданиям и инфраструктуре.
Николай Карпицкий, доктор философских наук, религиовед, журналист медиа postpravda.info: «Невозможны никакие мирные соглашения, как и невозможна будет жизнь под оккупацией»:
Я из Сибири, из Томска, где закончил философский факультет университета, преподавал, защищал права верующих, которые подвергались репрессиям. Часто ездил в Украину, исследовал местные религиозные общины. В 2014 году я осудил действия российской армии: открыто высказывался в томских СМИ.
Из-за этой позиции и поездок в Украину вуз отказался продлевать со мной контракт, и дальше оставаться в России уже не было смысла. Так в 2015 году я переехал в Харьков, где местное отделение кришнаитов помогло мне найти работу преподавателя в Луганском национальном университете, который уехал из-за войны.
Когда произошел "дебальцевский котел", я ездил по линии фронта на Донбассе, писал публицистику о том, как во время боевых действий живут христиане. В Авдеевке вместе с другими волонтерами на велосипеде развозил еду пенсионерам. И среди нас, и среди местных жителей были люди и с проукраинскими, и с пророссийскими взглядами, но конфликтов не возникало.
Только единожды возникли проблемы, связанные с российским гражданством. В 2015 году на выезде из Авдеевки меня задержали на блокпосту - тогда у военных была директива останавливать всех, кто с российским паспортом. Вызвали антитеррористическую группу, которая увезла меня побеседовать о взглядах, что мне как преподавателю даже было интересно. В итоге сотрудники сказали: "Больше военных не дразните", - и отпустили, потом я спокойно ездил мимо этого блокпоста.
Славянск в 2014 году опустел: тогда из охваченных войной украинских городов все кто мог бежали. Люди боялись и обстрелов, и репрессий. У моей знакомой муж был дьяконом, "гиркинцы" его забрали, пытали и расстреляли. В 2015-м жители возвращались, но из 110 тысяч сейчас здесь около половины.
Я переехал в Славянск в 2020 году, купил небольшой домик с помощью местной христианской общины и получил постоянный вид на жительство в Украине. До полномасштабной жили тихо: максимум раз в неделю жахало где-то. Пока не появились дроны - даже в восьми километрах от линии соприкосновения почти не слышны обстрелы, и чувствуешь себя спокойно, как в тылу. А с 2022 года фронт и по ощущениям, и фактически уже гораздо ближе.
Сейчас, когда бахает, никто не идет в укрытие - это бессмысленно. Тревога бывает по пять раз в день, а прилеты с ней могут не совпадать, потому что отследить и предупредить о каждом невозможно. Вчера мы тут под дронами сидели, сегодня я прочел, что один местный житель погиб. Когда во всем этом живешь, страшно очень, но со временем привыкаешь.
Пару месяцев назад здесь был взрыв в 500 или 800 метрах от меня, дом полностью разнесло. Я тогда шел на рынок, а люди вокруг будто не заметили, что произошло: спокойно ходили по улицам, работали, покупали продукты. Есть большая разница - систематично в город прилетает или эпизодически.
Вот сейчас Константиновку сносит систематично: там нет света, воды и газа, дом за домом разрушают дроны и ракеты. Когда даже коммунальные и ремонтные службы не могут работать - это систематичное уничтожение. В Славянске всë оперативно восстанавливают после ударов, и люди смирились с тем, что к каждому может прилететь, что это такая русская рулетка. Я принял решение оставаться до последнего момента, но если совсем плохо все будет - уеду в Краматорск.
С начала полномасштабной цены выросли раза вдвое-вчетверо в зависимости от товара. Разнообразия продуктов стало меньше, но голода здесь никогда не будет, потому что Украина - это житница. Если по всей стране начнется большая война - люди будут жить на каше, но все равно будут жить.
Мои гражданство или национальность даже после начала полномасштабной войны здесь никого не интересовали. На паспорт никто не смотрит, все смотрят на убеждения. Все знают, что украинцы ругают россиян, но между собой они еще сильнее ругаются.
Из-за войны сложилась острая политическая культура: любой вопрос воспринимается как вопрос жизни и смерти. Даже в религиозных общинах - у кришнаитов, христиан - идут дискуссии: занимать позицию пацифистскую или радикально патриотическую, поддерживать фронт или отстраняться и заниматься духовными делами, активно высказываться или выдерживать нейтралитет. Но все едины в проукраинской позиции, а пророссийской ни у кого нет. И пацифистская позиция, традиционная для кришнаитов, тоже проукраинская: все хотят, чтобы Украина победила, и критикуют российских кришнаитов за другой "пацифизм", пророссийский.
Это естественно, что основную вину здесь возлагают на россиян: они нас бомбят. Но иногда проецируют и на местную власть: почему не позаботились, почему укрытий не хватает, нет ли здесь коррупции и так далее. Россия воспринимается как агрессор, и все понимают, что россияне хотят их убить. Потому невозможны никакие мирные соглашения, как и невозможна будет жизнь под оккупацией.
Даже с антивоенными россиянами у украинцев сейчас не складывается коммуникация. Я сам принимаю участие в каких-то дискуссиях, но именно наравне, как и любой другой украинец, и на украинском, и на русском языке без каких-либо проблем. И я слышу, что здесь никто не верит в диалог или сотрудничество с россиянами.
В 2022 году украинцы наивно представляли, что можно объяснить россиянам происходящее - и те поймут, поддержат. Но вскоре стало понятно: никого невозможно переубедить. И как отрезало, "умерла так умерла" - даже у меня с единомышленниками в России не складывается общение.
Кто-то заявляет: "Я поддерживаю Украину, украинцы наши союзники, мы одним фронтом сейчас будем переубеждать других россиян, чтобы они не ехали на фронт, давайте искать точки соприкосновения…" А украинцы ему ответят: "Это ваши проблемы, мы тут живем под бомбами, защищаем страну, а вы хотите, чтобы мы принимали участие в деятельности какой-то. Внутренняя борьба против Путина - это ваша ответственность, а мы тут боремся за выживание".
Зависит и от человека: если кто-то говорит от имени россиян и берет ответственность за все, что творит Россия, или если говорит от себя - с ним будут беседовать. А когда кто-то говорит от имени гипотетических "россиян, которые против Путина" - на такое сразу до свидания.
Передача наших земель в ходе каких-то соглашений абсолютно нереальна, непредставима даже. Я сам не буду жить в оккупации, и никто не захочет. Сейчас не средневековье, чтобы людей как крепостных крестьян передавали от одного государства другому.
Во-первых, в Украине и России распространено заблуждение, что восток тут весь пророссийский, а запад проукраинский, но это неправда. Действительно, многие в Луганской и Донецкой областях голосовали формально за пророссийские партии. Но самой российской идентичности тут нет: есть либо украинская, либо постсоветская.
Люди тут считали себя местными, потому что представление об Украине еще не сформировалось, - оно формируется сейчас. Голосовавшие, например, за "Партию регионов" не хотели в Россию и не считали себя россиянами: они хотели компромисс, мирную жизнь, открытые границы, как в их советском прошлом.
И на Донбассе таких было больше половины. На их мечтах пророссийские политики спекулировали и выдавали это за пророссийские настроения. Надо иметь в виду, что в Украине нет централизованной пропаганды, которая есть в России, поэтому здесь полная анархия в плане информации, в политике сложно разобраться. Каждый блогер, каждая партия, каждый лидер - сам себе пропагандист. Люди привыкли голосовать за местных политиков, не задумываясь об их "пророссийской" направленности. И в принципе в российской пропаганде много ностальгии по Советскому Союзу. Видимо, она влияет порой и на некоторых молодых: они не жили при Советском Союзе, а им хочется туда, потому что им рисуют его как райский мир. Но и они не хотят быть частью современной России.
Есть люди политически малограмотные. В Авдеевке как-то привезли еду одной пенсионерке, старушке, к которой прямо на балкон "град" прилетел. Квартира после пожара, а в ней иконы стоят, и среди них - портрет Януковича. Бабушка сказала, что при нем было спокойно, при нем можно было жить. Другой человек скрывался от мобилизации, прятался и был уверен, что, когда придут россияне, ему дадут квартиру в Донецке, дадут работу. Еще в одном доме пожилой мужчина говорил, что "неизвестно и непонятно, кто по нам стрелял".
Такие люди не объединяются и не могут выступать политическим субъектом, который требовал бы независимости. Всë больше людей в Славянске осознают себя украинцами, особенно молодые - и они прекрасно знают украинский язык, в отличие от старшего поколения. Да и пожилые уже осознают, что живут в Украине и что это не только их местная территория, но и украинская территория.
В 2015 году половина жителей говорила: "Нам все равно, какая власть, мы при любой жить будем", - но сейчас никто тут не захочет отдавать никакие территории ни при каких условиях. Если вы спросите: "Вы согласны перейти в Россию, чтобы эти регионы передали в России?" - подавляющее большинство сказало бы: ни в коем случае. Даже в обмен на мир.
Когда на Донбассе был референдум, действительно пришло много людей, желающих проголосовать. Это психологическая реакция. Люди почувствовали полную беспомощность: они видят происходящее, они его не контролируют, они боятся за будущее. И референдум создавал иллюзию, что, голосуя, они могут на что-то влиять. Так сработал компенсирующий механизм.
Я считаю, что в будущем применение обеими сторонами искусственного интеллекта повлияет на ход боевых действий. Фронт заморозится, и мы утратим тыл: вся территория и России, и Украины будет зоной боевых действий. Из-за дронов нигде не будет спокойного места, к сожалению. Но если бы не дроновая революция, ситуация здесь была бы гораздо хуже, потому что шла война на истощение и вела она к проигрышу Украины. Сейчас шансы выровнялись, технологии симметрично развиваются: то, что мы видим в Славянске, в Киеве, будет происходить по всей территории России. Никто ни в Украине, ни в России не будет чувствовать себя в безопасности».
Константиновка
С начала полномасштабного вторжения Константиновка подвергается регулярным обстрелам из-за стратегической важности: украинские и российские медиа называют ее «ключом к агломерации Дружковка - Славянск - Краматорск». Институт изучения войны (The Institute for the Study of War ) называет территорию вокруг Константиновки частью системы «пояса крепостей» Донецкой области, то есть стратегически важным направлением для удержания обороны.
В 2023 году здесь произошла одна из самых смертоносных ракетных атак российской армии: 6 сентября ракета ударила по центральному рынку, убив 17 жителей и ранив 36. Разрушены и торговые ряды, и близлежащие жилые здания. Почти через год из-за авиаудара снова погибли множество мирных жителей: 9 августа 2024 год ракета попала в торговый центр, где погибли 14 человек, 44 были ранены. Уже весной 2025 года городские власти сообщали, что 25-30% жилых домов разрушено, а из 67 тысяч жителей в городе осталось не больше 9 тысяч человек.
Летом и в начале осени 2025 года интенсивность обстрелов повысилась: Нацполиция Украины отмечает, что ежедневно по городу наносят от 10 до 25 авиаударов, происходят артобстрелы и атаки дронами, что приводит к повреждениям десятков жилых домов. Последствием обстрелов становится массовая гибель людей: 3 сентября 2025-го из-за артиллерийских ударов и налета дронов в Константиновке погибли девять человек, семь ранено. Связь и электричество, по данным властей, часто отсутствуют. По сообщению начальника Константиновской военной администрации Сергея Горбунова, на 14 октября 2025 года в городской общине остаются 5469 жителей.
Эвакуация продолжается силами сотрудников Константиновской МВА, эвакуационной группы ГСЧС «Феникс», спецподразделения «Белые Ангелы», Национальной полиции, а также благотворительных организаций «Ангелы спасения» и «Пролиска». За одну поездку удается вывезти больше десятка жителей: например, 25 сентября 2025 года волонтеры «Пролиски» объехали 19 адресов и спасли 11 человек.
Татьяна, медсестра: «То есть получается, столько людей погибло зря?»:
Когда началась полномасштабная война, в Константиновке еще можно было жить. Прилетало частенько, взрывы были, но как-то еще терпимо. Всë работало, много людей, много детей. А в июле 2024 года город стал как призрак - пустой, сетками обвешанный. Прямо по проспекту у нас проходила международная трасса на Донецк, а там все изрешечено, дырки, обгоревшие машины. Пусто и жутко.
Я с младшими детьми выехала в Днепр в сентябре 2024 года. Старший сын оставался до последнего с невесткой и ее мамой. Рядышком жил его родной отец, он одинокий, никуда не собирался выезжать, и сын ему помогал. У сына с невесткой три овчарки были, пекинес, куча котов - они всех кормили, когда люди разъезжались.
Их дом в сентябре разбили КАБами. Окна повылетали. Сын говорил, что даже не слышал, как бомба летит, а почувствовал, "что-то по спине горячее сползает". Осколок попал в крестец, в живот. Невестка успела спрятаться в подвал. Никакой скорой не вызывали, невестка сама перевязала, посадила его в "Жигули" и повезла в Дружковку, в 28 километрах.
Еще недели за две до ранения сын говорил, что жить там уже стало невыносимо. Они уехали вдвоем с невесткой и всеми животными, которых смогли собрать. В "Жигулях" с двумя котами и четырьмя собаками шесть часов - это просто нечто было, потом встретили волонтера, попросили сесть за руль, и он привез их в Днепр.
Сейчас сын лежачий, ему максимум два часа в сутки можно передвигаться. Позвоночник частично переломан. Семь дней пролежал в больнице - и выписали с гнойной раной. Нужно его везти в частную клинику, а там 3900 гривен (примерно $80 - The Insider) в сутки плюс перевязки. Никто никому не идет навстречу: бизнес, всем нужно заработать.
Город уничтожают. Знаете, когда в Бахмуте это было, мы это видели в новостях и как-то представляли. А теперь мы на собственной шкуре это все испытали, здесь второй Бахмут. Раньше все равно надежда была, что я вернусь в свой город, на свою работу, в свою квартиру. А потом разбили больницу, где я работала, и в сентябре 2025-го - мой дом. Четырехподъездный, во втором и третьем подъездах дыра навылет. Мне присылали фото, как он горит, а потом я в TikTok видела ролик, на котором от него уже руины остались. Слава богу, людей не было - повыезжали.
Я знала, что так будет, но тяжело понимать, что ты в пятьдесят лет остался бездомным с двумя несовершеннолетними детьми, и если я не смогу работать - что с ними будет? Живешь одним днем. Уже нет ни одного высотного дома, который был бы целый. Теперь с соседями в Viber-группе пытаемся подать петицию, чтобы решить вопрос с жильем. Помощи никакой. Как все сложно, когда ты никому не нужен. Невестка поехала оформлять разрушенное имущество, дом своих родителей, а ей говорят: "Это уже оккупированная территория". А она еще нет! Если бы была, вообще можно было бы забыть о компенсации.
Много людей остаются в Константиновке. Те, кто даже не хотел выезжать, оставались не потому, что ждали россиян, а потому, что ехать некуда - дом, собаки, хозяйство. В основном пожилые, у кого нет сбережений, одинокие. Кто их ждет? Когда мой нынешний муж эвакуировался из Константиновки, еще в 2023 году, его просто привезли в Днепр, высадили на автовокзале - и все.
Потом он нашел волонтеров, и они сняли два дома, в одном жили люди, избавляющиеся от зависимостей, а в другом - старики: бабушки, дедушки, инвалиды. Когда я хотела выехать, местные власти спрашивали: вам нужна помощь? А помощь от власти - это они забирают из Константиновки на автобусе, потом пересаживают на поезд и везут в Западную Украину, где дают на несколько месяцев временное жилье, пока не найдешь работу.
Сейчас в Константиновке ни воды, ни света. У сына дом в поселке, но это городская зона, и там с начала полномасштабной нет воды. Они запасались питьевой водой, а пожарка привозила техническую, так все жили. Страшно, что будет, когда начнутся холода. Я операционная и хирургическая медсестра, работала в Константиновке в больнице, когда из Бахмута привозили людей с обморожениями. Ампутация пальца - это самое минимальное, часто ампутировали стопы, ноги.
В городе сейчас такие условия жизни, что ты сегодня живешь, а завтра можешь не проснуться. Дроны летают и высматривают: где есть движение, туда и летят. Целенаправленно убивают. Когда я вспоминаю, как там люди живут, - сердце замирает. Но все помогают друг другу, держатся вместе: остались и мужчины, которые боятся выезжать, и жены с ними рядышком.
Здесь, в Днепре, сейчас тоже участились обстрелы. Прилеты как в Константиновке были: вначале прилетало по объектам, по заводам, а потом уже по домам. Когда я устроилась тут в больницу, мне вообще говорили: "Ой, еще в начале войны надо было Луганскую и Донецкую область просто стереть с лица земли". И это Днепр, который всю жизнь русскоязычный, а я не разговаривала даже на русском языке, но они вот такого мнения. Хотя такое не только в Днепре.
Одна женщина поехала во Львов, а ей говорят: "Вы откуда? Из Днепра? Ну тогда вам еще продадут жилье". Она спрашивает: "А кому не продадут?" В ответ: "Тем, кто из Донецкой и Луганской областей". Они считают, что из-за нас началась война. А ведь Донецкая - шахтерская область. Работящие, сильные люди. Почему нас так ненавидят в собственной стране?
Когда я услышала, что Путин хочет забрать наши области и тогда якобы наступит мирное соглашение, у меня возникли вопросы: как отреагируют матери, как отреагируют побратимы тех ребят, которые погибли? То есть получается, они погибли зря? Вот столько людей просто погибло зря? Тогда отдавать сразу надо было территорию, не пришлось бы столько жизней отдавать, правильно?
Вначале такие были мысли, а потом, когда Константиновку стали бомбить, даже жители, которые были очень-очень за Украину, говорили: "Пускай мы будем уже под кем-то. Вот все равно под каким флагом, лишь бы это все закончилось". Это лучше, чем жить под прилетами в постоянной тревоге.
В Днепре скорее положительно отнеслись к возможности закончить войну таким образом, потому что они не хотят, чтобы война продолжалась. Это же не их территория. Это чья-то территория, понимаете? Это их не касается. Поэтому им лишь бы здесь все было хорошо.
Я не знаю, как бы я жила в оккупации, если территории захватят. Как можно жить с людьми, которых ты ненавидишь и из-за которых это все случилось? Очень хочется вернуться домой, но куда возвращаться? В разруху? Жить там, где каждый дом разрушен? Пока все очень смутно.
Мы все устали. И когда все закончится, можно уже думать, что делать дальше, а сейчас и денег нет покупать жилье, да и смысла покупать нет. Такими темпами война будет и здесь, в Днепре. Зачем покупать жилье, если его все равно разрушат и снова придется уезжать? Вот так и живем в режиме ожидания, одним днем. Очень хочется, чтобы все закончилось хотя бы в следующем году. И даже пусть заберут они те территории, на которых, допустим, соглашение приняли, уже бог с ним, лишь бы просто все это закончилось. Сколько могут погибать и люди, и мирные, и дети, и рушиться дома?
В сентябре прошлого года мою бывшую свекровь не пустили в Донецк из-за проверки телефона. Соседи в августе ехали через Польшу, Беларусь и Москву - тоже не пустили. Люди с паспортом и пропиской не могут вернуться на ту территорию, где уже Российская Федерация. Отбор идет в Шереметьеве, проверяют телефон: поставил лайк за Украину или написал комментарий - и все, ты враг. Забрали паспорта, посадили на рейс до Беларуси, где вернули паспорта и сказали: все, вы свободны, - даже не спрашивая, есть ли у них деньги добраться домой. И вот так Россия якобы спасает жителей Донбасса, а на самом деле не пускает их домой. Это же нелогично, но так и есть.
Хотели они освободить Донецкую область? Тогда они бы целенаправленно сразу вошли в Донецкую область изначально. А они рассредотачиваются. Константиновка размером примерно как Бахмут, а его два года пытались занять, и сколько пройдет времени до оккупации, неизвестно. Может, им не столько территория нужна, сколько война: заводы открываются, делают технику, деньги, для кого-то это просто бизнес. Самое страшное, что людской фактор - это последнее, о чем думают.
Алексей, пенсионер: «Даже если будет мирное соглашение - простить это невозможно»:
До апреля 2025 года в городе тихо не было, но работали свет, газ, интернет и вода. И еще коммунальщики в городе находились, поэтому люди оставались, магазины работали. А прилеты были, но не такие частые, конечно, как сейчас, когда уже просто КАБы летят сумасшедшие.
И все равно почти каждый день - ба-бах-ба-бах: только и бежишь к окну, смотришь, где дым пошел. У меня со второго этажа хорошо видно было город. И потом уже каждую ночь было по три, по пять сильных прилетов. КАБы или, не знаю, ракеты - что-то серьезное прилетало. И не пропускали, ни одну ночь не пропускали, и днем бомбили. А электрики работали: где что перебило - починили, потому и жители оставались.
Обстрелы участились в апреле, а с августа-сентября город под плотным огнем, он уничтожается. Магазины еще работали в июне, помню, в центре - "Детский мир". В сентябре он уже стоял побитый, там все повылетало. Может быть, где-то на окраинах города, ближе к тылу, какой-то частник и держит маленький магазинчик, но ни рынки, ни ларьки не работают с августа.
Мои знакомые выезжали в октябре и говорили, что находиться было невозможно. Из десяти домов целых - три-четыре. Вся улица побита. Воды не было уже летом, в июне-июле. Света нет, газа нет, интернета нет, коммунальщики все уехали. Дроны летают и бьют не только по машинам - по велосипедистам могут бить, по пешеходам. Ситуация ужасная.
Семья моя раньше выехала, а я просто вывозил из дома имущество, пока 4 апреля сам не попал под обстрел. Оставалось котел снять, забрать, вывезти, батареи снять. И вот так вечером вышел из дома - и ба-бах, в воздухе была вспышка, потом полетели осколки. Забор изрешетило, окна и двери повылетали из дома.
Соседского 24-летнего парня, который рядом со мной находился, убило. Так жалко. Меня ранило осколком, перебило ноги. Привезли в больницу, которой сейчас уже нет, кстати. Руины от больницы одни сейчас. А тогда еще в апреле она стояла. Мне оказали первую помощь.
Как мне потом сказали, всю ночь со мной дежурили, потому что крови много потерял, боялись, чтобы не умер. А наутро эвакуация, госпитализация в Днепр, попал в реанимацию, перенес семь операций. Потом восьмую, скоро девятая. До сих пор я передвигаюсь с ходунками на четырех колесах.
Я вижу ролики, которые выкладывают в соцсети. Машина едет и снимает город - один ужас, одни разрушенные дома. Пожарные уехали, поэтому дома просто горят. И вот мне попался и мой дом, он тоже сгорел. Я собрался обращаться в полицию, заявление делать - на ролике мой дом разрушен полностью, только две стены торчат. У меня хороший дом был, двухэтажный. Я и не думал, что в пятьдесят лет стану каким-то переселенцем без дома.
У меня был страх, что город захватят, потому мы с семьей оставаться не собирались. Ни в коем случае я не хотел попасть под оккупацию. Когда говорят, что Путин готов подписать мирное соглашение, если ему отдадут весь Донбасс, я воспринимаю это как ложь. Если он такое вытворяет, как можно верить? Большинство людей думает, как я. Но меньшинство, так называемые ждуны, они были в начале войны, верили, что придет Россия и наконец-то заживем, но это на уровне базарного трепа - кричали, спорили. А потом, когда разбомбили вокзал, загс, школы, они свое мнение при себе держали. Не ожидали, что город так сильно пострадает. Думали, что зайдет российская армия и всë будет спокойно.
А я им говорил: "Ребята, если зайдут - получите прикладом по голове, дадут ржавый автомат и отправят на разминирование". Потому что русский солдат уже показал себя: мы видели в Буче, в Ирпене. Мы знаем, на что эти люди способны. Такие моменты жестокости продолжаются.
Идея отдать территории ради мира - палка о двух концах. С одной стороны, понимаешь, что это наши территории, это наш дом, а с другой стороны - столько ребят продолжает гибнуть. Если бы знать наверняка, что война закончится, что Путин не соврет в очередной раз, тогда, может, и можно было бы провести линию разграничения, и конец войне.
Донбасс почти весь отошел к России. Остались три города: Константиновка, Краматорск и Славянск. Вся остальная Донецкая область - уже под Россией. Сейчас от Константиновки остались руины. Я за то, чтобы сохранить людям жизнь. Если бы город был целый - тогда, конечно, другой разговор. А так… Какая разница, с городом или без него, если там никто не живет?
Я уже перестал следить за политическими новостями. Раньше надеялся: Трамп же говорил, что остановит войну. Но я смотрю, что на Россию повлиять очень тяжело, Америка не в состоянии это сделать. И война продолжается. Может быть, там своя большая геополитическая игра, но опять же мы не знаем, одни догадки. Факт остается фактом: все эти встречи, переговоры закончились ничем. Война продолжается. Не знаю даже, чем это закончится. Не хочется предполагать страшный исход, применение ядерного оружия. Вот хоть бы этим не закончилось, иначе будет печально для всех.
Но надежда на победу Украины есть. Надежда умирает последней. В начале войны украинцы сплотились, стояли в очередях в военкоматы, но тогда не было достаточно оружия. Но что-то же мы отвоевали, прогнали [российскую армию] из Херсона, Харькова, Киевской области. Вот тогда нужно было помогать, сильно, крепко, всем сплотиться, всему миру, европейцам, которые до сих пор покупают и нефть, и алюминий и разными путями платят России деньги. Лицемерие повсплывало. Очень прискорбно все это наблюдать. Санкции выдают по чайной ложке, Россия подстраивается. И Украину с этим оружием держат на коротком поводке, дают его потихоньку. Такое ощущение - чтобы война продолжалась и продолжалась. Если прекратить полностью все отношения с Россией всем - вот тогда будет толк от этого, тогда результатом может быть победа.
Я бы не стал жить в оккупации, и к россиянам у всех отношение негативное. Понимаю, люди зомбированные: пропаганда оказалась самым страшным оружием. Мозги им промыли до такой степени, что, оказывается, убивать детей, забирать чужое - это хорошо, батюшки благословляют на это… Как они крестятся, как у них руки не отсыхают только.
Даже если будет мирное соглашение, простить это невозможно. Потихоньку это будет затухать, увядать: рана зарастает, но шрам останется навсегда. Чем больше времени пройдет, тем рана будет меньше беспокоить. Но никуда не денется шрам. Украина и украинцы будут помнить это поколениями».